Омск-Информ
ЛентаЖурнал
Поиск

Ситуация, сложившаяся вокруг омского ТЮЗа, наглядно показывает глубину падения целого ряда местных театров. Но думать об этом никто не желает.

Этот материал появился в редакционной папке не сегодня. Информация о ситуации вокруг ТЮЗа, с которым хотят «покончить», облетела все СМИ Омска. Материал же оказался неоднозначным и, что называется, не ко времени. Театральный скандал, одним словом. Зачем еще подливать масла в огонь?

Но сегодня именно с этого материала мы хотим запустить  специальный проект. И вот почему. Накануне в новостной ленте РИА «Омск-Информ» появилась обычная информация о конкурсе областного Минкульта на замещение вакантных должностей руководителей ряда культурных учреждений. Среди перечисленных  конкурсных вакансий и кресло директора  ТЮЗа. И полетели комментарии «разберемся с Мельпоменами по-свойски…», «расправится с неугодными» и т.д.

Когда «здесь» кресло чиновника – интерес к ситуации понятен. Но только ли о кресле в данном случае идет речь?

Вечный спор людей  творческих, но стоящих по разным концам сцены. Таинственное закулисье и впечатления из зрительного зала… Это при  том, что мнение о ситуации вокруг ТЮЗа уже сформировано многочисленными СМИ и обозревателями от культуры

И все же попробуем. Попробуем и представим такое вот мнение.

ЧАСТЬ I. ВЗГЛЯД ИЗ-ЗА КУЛИС

Что нужно делать, чтобы развалить театр? Да ничего! Сначала нужно перестать сомневаться в своей правоте, затем почувствовать железную поддержку сильных мира… А потом захлопнуть свое сердце, заполировать душу и наглухо задраить люки всех органов чувств. И тогда, обратив себя в овощное состояние, можно разваливать театр.

О каком театре речь?.. Тут есть о чем рассуждать, потому что ТЕАТР – БЫЛ!

13 лет назад на лучшие спектакли ТЮЗа билеты раскупались на месяц вперед. А то и на два – на сцене играли настоящие звезды, на них «ходили», героев легендарных постановок ждали у служебного входа, сколачивались группы фанатов и проводили в спорах, чья «звезда» круче, целые вечера. Труппа ТЮЗа состояла из актеров-интеллектуалов. Они запросто могли сочинять импровизации в стихах и делать то, чего никогда не делали ранее: учились играть на саксофоне за неделю, осваивали юницикл за шесть часов, придумывали этюды, и каждый старался изо всех сил удивить, поразить, восхитить своей уникальностью главного режиссера – повелителя душ Владимира Рубанова.

Питерские театроведы уже тогда называли его «Театральный Акела», потому что Рубанов был свободным и опытным волком в своем театральном лесу. Ученик Александра Музиля, он не растратил заветов мастера, за ним, как за вожаком, шли его «детеныши», он подтягивал сокурсников и соратников. И появлялись в Омском ТЮЗе рядом с уже любимыми рубановскими «Бременскими музыкантами», «Вором», «Укрощением строптивой» спектакли ныне известных Дмитрия Астрахана и Ильи Макарова. Сегодня уже не верится, но именно Астрахан поставил в Омске «Этих свободных бабочек», а за ним появилась легендарная постановка Ильи Макарова «Принц и нищий», где собрались опять-таки все «звезды»: Гончарук, Оленберг, Захаренко, Калинина… А потом мы увидели фильм Астрахана «Все будет хорошо», и еще раз убедились, что это не только название, это жизнеощущение того периода. Периода Владимира Рубанова.

Александр Устюгов – нынешняя звезда «Ментовских войн» – еще один соучастник тех событий и ученик Рубанова. «Саша, сынок, ну, попробуй, что ли... – воспроизводит сейчас интонацию мастера известный актер и режиссер РАМТа, - Если Рубанов, начиная смотреть твой этюд, доставал папироску и зажигалку, а потом закуривал и, протяжно затягиваясь, исчезал в темноте зала – все, это провал. А вот если он, поджигая папироску, замирал с горящей Zippo в руке – это значит, все! Ты взял его внимание…»

Рубанов умудрился за короткий период сплотить труппу, ей были под силу самые серьезные его режиссерские задачи. И самые серьезные драматурги. В 1997 году Акела пошел по опасному следу – он решил поставить на камерной сцене «Утиную охоту». В ТЮЗе, как известно, камерной сцены как таковой нет. И в те времена на авансцене устанавливали станки в 4 ряда, на них –  стулья для зрителей. Получался небольшой амфитеатр прямо на краю сцены, а дальше, благо, сценической глубины было достаточно, пространство занимал сам спектакль.

Роль Зилова дали Сергею Оленбергу. Любил его Рубанов за умение «вчитываться в пьесу», доходить до сути. На роль Димы-официанта назначили Александра Гончарука. Он сделал своего героя сухим и прагматичным, а от этого опасным. Работали над «Утинкой» много – перед сдачей спектакля режиссер сделал 21 прогон: тренировал не только физическую выносливость, но и психологическую память. Он был уверен, что качество спектаклей прямо пропорционально количеству прогонов, потому что актеру просто необходимо прожить всю историю от начала до конца, выстроить логику мыслей и чувств. В спектаклях Рубанова никогда не было ничего приблизительного, туманного, нечеткого. Его постановки были сработаны руками, потому были осязаемы и шершавы. Многим они не нравились своей материальностью, неприглаженностью. А он, слегка ерничая и эпатируя, говорил критикам, что есть, мол, два типа театра: «атмосферы» и «конфликта». И что он предпочитает второй…

А в мае 2000 года Рубанов Омску стал не нужен. Уже не театральный конфликт с директором театра Валентиной Соколовой был разыгран как по нотам совдеповского «слива». Его представили неугодным власти. Ему в уста вложили то, чего он никогда не говорил и… пошло, поехало. «В назидание потомкам» директор театра приказала разрубить станки малой сцены, чтобы не было повода даже вспомнить о рубановской «Утинке»…

А потом – стагнация и появление очень «удобного» Владимира Ветрогонова. Распространители билетов, от которых мечтал избавиться Рубанов, потому что в его время в ТЮЗ приходили по велению души, а не культпоходом за хорошую оценку по литературе, стали править бал. ТЮЗ набивали целыми классами, спектакли шли скучно и обыденно. Администрация, не умея усмирять школьные компании, попросту закрывала двери зрительного зала так, чтобы во время действия было невозможно выйти в фойе. «Не пытайся покинуть ТЮЗ»… Мрачная шутка. Мучились школьники, мучились актеры на сцене. Им мешали играть гоп-компании, говорившие в голос во время действия, вынуждая актеров выходить на авансцену и, ломая рисунок роли, усмирять хулиганов. Ветрогонов говорил пламенные и очень убедительные речи о нравственности, о гармоничном воспитании… А настоящий театр потихоньку улетучивался из памяти, его ценность терялась, и все делали вид, что так и должно быть.

Потом и с этим режиссером директор театра решила расстаться.

Уже тогда театр начал трещать по швам. На сцене актеры мерзли до костей и постоянно болели бронхитом, потому что капитальные стены  карманов, где хранятся декорации, промерзали до инея. На ремонт крыши театра выделялись деньги каждый год, ее ремонтировали, и она снова текла. Крыша становилась просто «золотой», но текла исправно, не приходя в надлежащее состояние. Из каких-то неведомых щелей постоянно дули сквозняки, температура не поднималась выше 18 градусов в даже самые теплые дни. Но… как-то спасались и грелись, надеясь на яркий замысел режиссера и лихой темпоритм игры.

Появился еще один главреж – Борис Гуревич. Его пригласили, уповая на то, что когда-то он поставил неплохой спектакль «Орфей и Эвридика». Действительно, тогда было чему удивиться: в спектакле блеснули талантом Мальгавко, Шапорин, а Господина Анри и вовсе сыграла Лариса Орлова… Это было. Было и прошло.

Спектакль за спектаклем – скучно, вяло, неинтересно. В труппе звезд не осталось. Совсем. Замыслов тоже как-то поубавилось. Долгий поход за славой вымотал всех. Раскрывать глубинные смыслы – нет сил, быть вожаком и Акелой – нет способности, искать новые имена в режиссуре и драматургии – а зачем? Есть уже хоженые тропы.

Что осталось? Самонадеянность, слепая убежденность в священном предназначении Театра Юного Зрителя…

Этого ли достоин театральный Омск – ТЕАТРАЛЬНАЯ СТОЛИЦА СИБИРИ? А может, России? Мы глухо надеемся на неисчерпаемый потенциал Омского академического театра драмы. Он наш ориентир, «наше все». А вокруг – да хоть трава не расти!!!

Наверное, пришла пора задуматься над тем, что утрачено. Почему? Кто тому  виной? Пора восстанавливать яркие пазлы театральной реальности Омска. Неужели на всем нашем театральном пространстве, бескрайнем, богатом, фонтанирующем новыми формами драматургии и режиссуры, блистающим фестивальными  выдумками, не найдется умных голов?

ТЮЗ, как замечательный вид театра, стал взрослеть, набирать вес там, где его развивают во всех направлениях: он не растрачивает детский репертуар, он обогащает репертуар для взрослых. Давно стал легендой РАМТ – академический молодежный театр в Москве, давно стал центром театрального притяжения новосибирский «Глобус» – тоже, между прочим, ТЮЗ.

Неужели программа развития театра, в которой привлечение зрителя будет строится не на культпоходе и принудиловке, а осмысленной художественной концепции, фигуре талантливого режиссера или режиссеров, которые смогли бы осуществить смелые замыслы, в которой жизнь театра, будущие персонажи спектаклей, ситуации из современной острой на социальный нерв драматургии станут частью жизни нашего города, войдут в ткань серых буден и станут их особенностью – неужели это неизбывная мечта? Да таких приемов вовлечения в театральный процесс сегодняшний менеджмент знает тысячи. А при наличии блестящей художественной концепции он становится просто хорошим сопровождением, пробуждающим зрительский интерес к секретам будущей премьеры – ждать ведь будут! Искренне. Честно. Как встарь.

Ольга Анисимова

3519

Ситуация, сложившаяся вокруг омского ТЮЗа, наглядно показывает глубину падения целого ряда местных театров. Но думать об этом никто не желает.

Этот материал появился в редакционной папке не сегодня. Информация о ситуации вокруг ТЮЗа, с которым хотят «покончить», облетела все СМИ Омска. Материал же оказался неоднозначным и, что называется, не ко времени. Театральный скандал, одним словом. Зачем еще подливать масла в огонь?

Но сегодня именно с этого материала мы хотим запустить  специальный проект. И вот почему. Накануне в новостной ленте РИА «Омск-Информ» появилась обычная информация о конкурсе областного Минкульта на замещение вакантных должностей руководителей ряда культурных учреждений. Среди перечисленных  конкурсных вакансий и кресло директора  ТЮЗа. И полетели комментарии «разберемся с Мельпоменами по-свойски…», «расправится с неугодными» и т.д.

Когда «здесь» кресло чиновника – интерес к ситуации понятен. Но только ли о кресле в данном случае идет речь?

Вечный спор людей  творческих, но стоящих по разным концам сцены. Таинственное закулисье и впечатления из зрительного зала… Это при  том, что мнение о ситуации вокруг ТЮЗа уже сформировано многочисленными СМИ и обозревателями от культуры

И все же попробуем. Попробуем и представим такое вот мнение.

ЧАСТЬ I. ВЗГЛЯД ИЗ-ЗА КУЛИС

Что нужно делать, чтобы развалить театр? Да ничего! Сначала нужно перестать сомневаться в своей правоте, затем почувствовать железную поддержку сильных мира… А потом захлопнуть свое сердце, заполировать душу и наглухо задраить люки всех органов чувств. И тогда, обратив себя в овощное состояние, можно разваливать театр.

О каком театре речь?.. Тут есть о чем рассуждать, потому что ТЕАТР – БЫЛ!

13 лет назад на лучшие спектакли ТЮЗа билеты раскупались на месяц вперед. А то и на два – на сцене играли настоящие звезды, на них «ходили», героев легендарных постановок ждали у служебного входа, сколачивались группы фанатов и проводили в спорах, чья «звезда» круче, целые вечера. Труппа ТЮЗа состояла из актеров-интеллектуалов. Они запросто могли сочинять импровизации в стихах и делать то, чего никогда не делали ранее: учились играть на саксофоне за неделю, осваивали юницикл за шесть часов, придумывали этюды, и каждый старался изо всех сил удивить, поразить, восхитить своей уникальностью главного режиссера – повелителя душ Владимира Рубанова.

Питерские театроведы уже тогда называли его «Театральный Акела», потому что Рубанов был свободным и опытным волком в своем театральном лесу. Ученик Александра Музиля, он не растратил заветов мастера, за ним, как за вожаком, шли его «детеныши», он подтягивал сокурсников и соратников. И появлялись в Омском ТЮЗе рядом с уже любимыми рубановскими «Бременскими музыкантами», «Вором», «Укрощением строптивой» спектакли ныне известных Дмитрия Астрахана и Ильи Макарова. Сегодня уже не верится, но именно Астрахан поставил в Омске «Этих свободных бабочек», а за ним появилась легендарная постановка Ильи Макарова «Принц и нищий», где собрались опять-таки все «звезды»: Гончарук, Оленберг, Захаренко, Калинина… А потом мы увидели фильм Астрахана «Все будет хорошо», и еще раз убедились, что это не только название, это жизнеощущение того периода. Периода Владимира Рубанова.

Александр Устюгов – нынешняя звезда «Ментовских войн» – еще один соучастник тех событий и ученик Рубанова. «Саша, сынок, ну, попробуй, что ли... – воспроизводит сейчас интонацию мастера известный актер и режиссер РАМТа, - Если Рубанов, начиная смотреть твой этюд, доставал папироску и зажигалку, а потом закуривал и, протяжно затягиваясь, исчезал в темноте зала – все, это провал. А вот если он, поджигая папироску, замирал с горящей Zippo в руке – это значит, все! Ты взял его внимание…»

Рубанов умудрился за короткий период сплотить труппу, ей были под силу самые серьезные его режиссерские задачи. И самые серьезные драматурги. В 1997 году Акела пошел по опасному следу – он решил поставить на камерной сцене «Утиную охоту». В ТЮЗе, как известно, камерной сцены как таковой нет. И в те времена на авансцене устанавливали станки в 4 ряда, на них –  стулья для зрителей. Получался небольшой амфитеатр прямо на краю сцены, а дальше, благо, сценической глубины было достаточно, пространство занимал сам спектакль.

Роль Зилова дали Сергею Оленбергу. Любил его Рубанов за умение «вчитываться в пьесу», доходить до сути. На роль Димы-официанта назначили Александра Гончарука. Он сделал своего героя сухим и прагматичным, а от этого опасным. Работали над «Утинкой» много – перед сдачей спектакля режиссер сделал 21 прогон: тренировал не только физическую выносливость, но и психологическую память. Он был уверен, что качество спектаклей прямо пропорционально количеству прогонов, потому что актеру просто необходимо прожить всю историю от начала до конца, выстроить логику мыслей и чувств. В спектаклях Рубанова никогда не было ничего приблизительного, туманного, нечеткого. Его постановки были сработаны руками, потому были осязаемы и шершавы. Многим они не нравились своей материальностью, неприглаженностью. А он, слегка ерничая и эпатируя, говорил критикам, что есть, мол, два типа театра: «атмосферы» и «конфликта». И что он предпочитает второй…

А в мае 2000 года Рубанов Омску стал не нужен. Уже не театральный конфликт с директором театра Валентиной Соколовой был разыгран как по нотам совдеповского «слива». Его представили неугодным власти. Ему в уста вложили то, чего он никогда не говорил и… пошло, поехало. «В назидание потомкам» директор театра приказала разрубить станки малой сцены, чтобы не было повода даже вспомнить о рубановской «Утинке»…

А потом – стагнация и появление очень «удобного» Владимира Ветрогонова. Распространители билетов, от которых мечтал избавиться Рубанов, потому что в его время в ТЮЗ приходили по велению души, а не культпоходом за хорошую оценку по литературе, стали править бал. ТЮЗ набивали целыми классами, спектакли шли скучно и обыденно. Администрация, не умея усмирять школьные компании, попросту закрывала двери зрительного зала так, чтобы во время действия было невозможно выйти в фойе. «Не пытайся покинуть ТЮЗ»… Мрачная шутка. Мучились школьники, мучились актеры на сцене. Им мешали играть гоп-компании, говорившие в голос во время действия, вынуждая актеров выходить на авансцену и, ломая рисунок роли, усмирять хулиганов. Ветрогонов говорил пламенные и очень убедительные речи о нравственности, о гармоничном воспитании… А настоящий театр потихоньку улетучивался из памяти, его ценность терялась, и все делали вид, что так и должно быть.

Потом и с этим режиссером директор театра решила расстаться.

Уже тогда театр начал трещать по швам. На сцене актеры мерзли до костей и постоянно болели бронхитом, потому что капитальные стены  карманов, где хранятся декорации, промерзали до инея. На ремонт крыши театра выделялись деньги каждый год, ее ремонтировали, и она снова текла. Крыша становилась просто «золотой», но текла исправно, не приходя в надлежащее состояние. Из каких-то неведомых щелей постоянно дули сквозняки, температура не поднималась выше 18 градусов в даже самые теплые дни. Но… как-то спасались и грелись, надеясь на яркий замысел режиссера и лихой темпоритм игры.

Появился еще один главреж – Борис Гуревич. Его пригласили, уповая на то, что когда-то он поставил неплохой спектакль «Орфей и Эвридика». Действительно, тогда было чему удивиться: в спектакле блеснули талантом Мальгавко, Шапорин, а Господина Анри и вовсе сыграла Лариса Орлова… Это было. Было и прошло.

Спектакль за спектаклем – скучно, вяло, неинтересно. В труппе звезд не осталось. Совсем. Замыслов тоже как-то поубавилось. Долгий поход за славой вымотал всех. Раскрывать глубинные смыслы – нет сил, быть вожаком и Акелой – нет способности, искать новые имена в режиссуре и драматургии – а зачем? Есть уже хоженые тропы.

Что осталось? Самонадеянность, слепая убежденность в священном предназначении Театра Юного Зрителя…

Этого ли достоин театральный Омск – ТЕАТРАЛЬНАЯ СТОЛИЦА СИБИРИ? А может, России? Мы глухо надеемся на неисчерпаемый потенциал Омского академического театра драмы. Он наш ориентир, «наше все». А вокруг – да хоть трава не расти!!!

Наверное, пришла пора задуматься над тем, что утрачено. Почему? Кто тому  виной? Пора восстанавливать яркие пазлы театральной реальности Омска. Неужели на всем нашем театральном пространстве, бескрайнем, богатом, фонтанирующем новыми формами драматургии и режиссуры, блистающим фестивальными  выдумками, не найдется умных голов?

ТЮЗ, как замечательный вид театра, стал взрослеть, набирать вес там, где его развивают во всех направлениях: он не растрачивает детский репертуар, он обогащает репертуар для взрослых. Давно стал легендой РАМТ – академический молодежный театр в Москве, давно стал центром театрального притяжения новосибирский «Глобус» – тоже, между прочим, ТЮЗ.

Неужели программа развития театра, в которой привлечение зрителя будет строится не на культпоходе и принудиловке, а осмысленной художественной концепции, фигуре талантливого режиссера или режиссеров, которые смогли бы осуществить смелые замыслы, в которой жизнь театра, будущие персонажи спектаклей, ситуации из современной острой на социальный нерв драматургии станут частью жизни нашего города, войдут в ткань серых буден и станут их особенностью – неужели это неизбывная мечта? Да таких приемов вовлечения в театральный процесс сегодняшний менеджмент знает тысячи. А при наличии блестящей художественной концепции он становится просто хорошим сопровождением, пробуждающим зрительский интерес к секретам будущей премьеры – ждать ведь будут! Искренне. Честно. Как встарь.

Ольга Анисимова

3519