Семнадцать лет человек строит дом. Сам. На бюджетную зарплату.

Пусть маленький, но свой

 

Собственный четырехэтажный коттедж у журналиста - это в Омске примерно то же самое, что личная яхта у дворника. Нет, при желании можно найти пару-тройку примеров, но касаются они лиц, имеющих СМИ в собственности, а не трудящихся по найму. Между особняками грандов федеральных каналов в Лондоне и скромным бытом среднего омского корреспондента дистанция та же, что между Англией и Сибирью.

Не было зарубежной недвижимости и у Николая Корзенникова. В конце восьмидесятых он перебрался в Омск из Павлодара, обменяв казахстанское жилье на «двушку» в деревянном полублагоустроенном доме в Старом Кировске. Мужчина был на тот момент холостой, в полном расцвете сил - слегка за тридцать. Казалось бы, квадратных метров для сносного житья-бытья ему вполне хватало. Но у парня чесались руки.

Для начала он поменял печку на камин, а затем пошел дальше, в смысле - выше. Жил он на втором, верхнем этаже и соседей над собой не имел. Прорубил дыру в потолке и вышел на чердак. Так в «двушке» появилась третья комната — мансарда. Надо сказать, что все, кто тогда бывал у Николая, отмечают особую атмосферу, ауру дома. Что предстляет собой холостяцкая «берлога»? Минимум дизайна, максимум - бардака. Позавчерашняя яичница эффектно гармонирует с россыпью пивных пробок. Про яичницу не помню, а вот интерьер квартиры с помощью умелых рук и любимого материала - дерева - был преображен по-своему, «по-корзенниковски ». Николай ко всем своим талантам еде и неплохо рисует, водит дружбу с омской богемой.

Тем временем из Якутии переезжает мама. Анна Евгеньевна продала в Мирном свое жилье и предложила сыну:

- Коля, давай построим в Омске свой дом? Пусть маленький, но свой...

Николай согласился легко. Куда бы ни заносила судьба семью Корзенниковых - в Иркутскую область, Якутию, Казахстан, - везде они жили в своем доме. Ну не нравится людям навязчивость людского общежития, подчас чрезмерная назойливость соседства, все эти запахи и звуки. И это при том, что Николай Трифонович - человек общительный, людолюб. А где вы видели журналиста-людоеда? У нас это - профнепригодность.

Помойка с адресом

 

Итак, на дворе стоял 1995 год. Собственно, двора еще не было. За короткий срок Корзенников нашел двадцать претендентов на эту роль - в Старом Кировске это нетрудно. Но особенно приглянулся ему один пустырь, оставшийся от здания снесенной школы на улице Перова. Свято место пусто не бывает: пустырь быстро превращался в помойку. Причем, что характерно, у помойки имелся адрес - бывший школьный.

После полугода хождения по инстанциям Николай Трифонович предстал перед главной комиссией.

- Вам что, негде жить?

- Есть где. Но я хочу построить дом.

- А вы знаете, что у нас люди в очереди стоят за участками в Чукреевке?

-  Я не хочу в Чукреевке. Я хочу на пустыре.

Общее настроение комиссии явственно склонялось к отказу (Чукреевка его не устраивает! В очередь он не хочет!). Положение спас глава администрации Кировского округа:

- Человек на месте помойки хочет построить дом - сделать нам красиво. Хватит мужика мурыжить, оформляйте!

Однако районный архитектор был не столь благодушен: - противоречит генеральному плану развития города!

Поехали к плавному архитектору Омска. Каримов устало посмотрел на своего районного коллегу:

- Какой генеральный план? Он устарел еще при социализме. Лучше помогите человеку чем можете.

Так Н.Т. Корзенников, отныне землевладелец, стал собственником двенадцати «соток» помойки. К тому моменту его жизнь расцвела и гораздо более важными приобретениями: он стал мужем жены Натальи и отцом дочки Маши. Через пять лет на свет появится сын Александр. И вот, как-то сидя вместе с тестем, он поделился своими планами. Петр Васильевич, несмотря на свои семьдесят, загорелся сразу.

- Давай! Я помогу.

С тестя всё и началось. Через племянника, работавшего в «Омск-гражданпроекте», он раздобыл минский проект коттеджа с чертежами всех внутренних коммуникаций.

Немаловажный нюанс раньше на месте пустыря была школа, а значит, все внешние коммуникации проходили рядом. Эго от бывшей школы плюс, но есть и минус: все 12 «соток» нашпигованы строительным мусором, как кекс изюмом. Наталья Петровна, копаясь в огороде, чуть не плачет - она там не садовником работает, а сапером.

Откуда дровишки?

 

В первое лето тесть с зятем вырыли траншеи и залили фундамент. Все вручную. На огонек забрела бригада узбеков и подрядилась класть коробку. Первый этаж получился вроде ничего, а вот второй пошел - мама, не горюй! Простились с узбеками. Заканчивали стены свои, омские мужики. На всё про всё ушло 96 ООО штук кирпича.

Вот тут и возникает главный вопрос современности: откуда дровишки? Николай Корзенников - журналист в Омске известный, работал в «Новом обозрении», «Омской правде». В последние годы руководит газетой «Омский пригород». Зарплата там, как бы это помягче выразиться... скромная. Супруга работает корректором, там зарплата еще скромнее. Двое детей. Какой, елки-палки, особняк?

Начали на матушкины деньги - те, что остались от домика в Якутии. Затем продали однокомнатную квартиру Наташи. Позже, когда в особняке появилось тепло, расстались и с деревянной «двушкой». Дом «засасывал» в себя всё - деньги, время, силы.

Пришло время крыть крышу. Николай походил по окрестностям, поспрашивал. Цены ошеломляли. И тогда он полез наверх сам. Втянул семиметровые стропила, поставил их под углом 45 градусов и начал ползать по этой горке с листами железа. Пару раз чуть не сдуло - сильно «парусинило», раз чуть пальцы не отхватил - края больно острые. Умение махать топором и рубанком досталось ему от отца: Трифон Ильич был знатный плотник.

Тесть, Петр Васильевич, тоже был мужик рукастый - он проложил всю электропроводку. За отопление взялся брат жены Юрий Муттерперл - бывший военный летчик оказался классным сварщиком (чем они там в небе занимаются?). После этого хозяин перестал жить в надворном сарае. Мало-помалу дом обрастал всеми надлежащими коммуникациями, и сегодня это полностью благоустроенное жилище. Смешнее всего получилось с канализацией: Николай Трифонович так и не смог разыскать владельца этой трубы, врезался без спросу - эта организация перестала существовать. Хозяина нет, а... гм-м... это самое до сих пор успешно стекает.

Четыре этажа - не роскошь

 

Что собой представляет дом сейчас? В свидетельстве значатся 216 квадратных метров жилой площади, в том числе на первом этаже: гостиная, кабинет, кухня и удобства, на втором - три спальни и еще одна ванная. Это площадь жилая. Нежилой чуть больше. В цокольном этаже мастерская, гараж, котельная и подвал для овощей. Между ним и первым этажом - крытая веранда, между первым и вторым - каминный холл с балконом для библиотеки. Под крышей хозяин намерен устроить мансарду (откуда у хлопца испанская грусть?), там будет художественная мастерская (не путать с цокольной столяркой!). Предполагается, что когда-нибудь Николай Трифонович всё-таки достроит дом и отдастся наконец своей любимой живописи. Сам умелец настроен более решительно и уверен, что осталась всего пара лет.

Как-то раз к нему во двор забрели цыгане и предложили за дом пять миллионов рублей. Николай отказался.

- Нет, ну посуди сам, - говорит он мне, - я ж не для денег строю, а для семьи. Ты вот на дачу как добираешься? Вещи пакуешь, еду, машину заводишь, едешь за двадцать километров - целая история. А я утром встал, вышел в трусах на крыльцо - и я на даче. При чем тут миллионы?

По части дачи жгучую зависть у меня вызывает его твердое намерение переделать капитальный сарай, сложенный из блоков, под баню. Ну где вы еще в миллионном городе можете сигануть из парилки в сугроб - если сам сугроб, двор, надлежащий забор и парилка не являются вашей частной собственностью? Если же говорить о чувствах серьезно, то все начиналось с иронии! На журналистскую зарплату, самому, четырехэтажный дом - ой, не смешите меня. Иначе как «мавзолеем времени, сил и денег» эту затею среди своих не называли. Но шло время, дом рос, и ирония куда-то делась. На смену ей пришли уважение, а где-то и гордость за этого человека.

Иногда в его доме звучит гитара. Медленная, тягучая, щемящая душу россыпь аккордов вдруг сменяется шальной петардой озорного ритма. И это тоже - профессионально. Собственные мелодии, пара композиций на одном из лучших в Омске профессиональных дисков «Музыка слов».

Однако поступим под занавес профессионально и мы, под стать герою нашего материала: внесем в эту карамельно-кружевную вязь словес каплю дегтя. Так вот, о недостатках: Трифоныч не умеет готовить; Как-то раз, между делом, будучи у него в гостях, я нажарил дюжину-другую котлет. Хозяин радовался им, как дитё.

И еще о грустном: за все эти семнадцать лет семья Корзенниковых ни разу не выезжала на отдых. За всё в этой жизни приходится платить...

Андрей Федоров