Народный артист России, ведущий актер Омской драмы, заслуженный деятель культуры Омской области, лауреат и четырежды номинант Национальной театральной премии «Золотая маска» Михаил Окунев 18 декабря отмечает значимую дату. Любимец театральной публики ответил на вопросы обозревателя РИА «Омск-информ». Разговор коснулся в том числе творческой кухни.
– Михаил Александрович, вы родом из Шадринска, где, пожалуй, главная культурная достопримечательность – один из старейших на Урале и в Западной Сибири драматический театр. Каким-то образом театр присутствовал вашем детстве и повлияло ли это на выбор вашего пути?
– Действительно, я родился и прожил первые 17 лет в небольшом городке Шадринске Курганской области, с населением около 100 тысяч человек. Посещение театра было для нас, детей и подростков, одним из любимых развлечений. В старших классах мы уже были знакомы с профессиональными артистами и даже дружили с некоторыми из них.
Лама, «Натуральное хозяйство в Шамбале»
Вот из их рассказов мы и узнали об Иркутском театральном училище, в которое после окончания школы мне посчастливилось поступить. Далее были учеба, армия. Потом работа в Иркутском театре юного зрителя под руководством нашего учителя Вячеслава Кокорина. Это было непростое, но очень интересное время, много работали, буквально дневали и ночевали в ТЮЗе, который Вячеслав Кокорин практически превратил в молодежный театр. Ставил Чехова, Платонова, Шекспира и так далее. Побывали с гастролями во многих городах, в том числе в Москве.
Гуров, «Танго беллетриста».
В 1989 году Вячеславу Всеволодовичу предложили стать главным режиссером Омской драмы. По его приглашению мы с супругой Ириной Герасимовой и оказались в Омске. Имя Вячеслава Кокорина по праву вписано в историю русского театра и на слуху у тех, кто связал свою жизнь со сценой.
Зилов, «Утиная охота»
Прежде всего, конечно, это был педагог от Бога. Наверное, по уровню его можно поставить в один ряд с легендарным Петром Наумовичем Фоменко. И режиссером Кокорин был выдающимся. К сожалению, в Омске ему пришлось поработать недолго. Но, уверен, омичи старшего поколения помнят поставленные им спектакли: «Московские кухни», «Гарольд и Мод», «Король умирает», «Утиная охота». С этими постановками Омская драма побывала в Европе и США.
Король, «Король умирает»
– В общей сложности с Вячеславом Кокориным вы были рядом лет десять?
– Если считать время учебы и работы, сначала в Иркутске, затем в Омске, то да. Но дружили мы до конца его дней. Ездили к нему в Екатеринбург, где прошли его последние годы.
– Вы служите в Омском академическом театре драмы 36-й год. Расскажите, как вы влились в труппу? Какие периоды считаете наиболее продуктивными?
– В конце 80-х труппа Омской драмы была необычайно сильна. Тогда еще в театр было принято набирать актеров по амплуа: герой или героиня, трагик, комик, злодей, инженю и так далее. А в Омске работали универсальные актеры. Казалось, что они могут исполнять любые роли и работать во всех жанрах. Комедия – так комедия, психологическая драма – пожалуйста, зарубежная классика или театр масок – не вопрос.
Лауреаты Национально премии «Золотая маска»: Араки Кадзухо, Михаил Окунев, Владимир Петров, 1997 год.
Служить в такой труппе – одно удовольствие. Омская драма считалась одним из сильнейших провинциальных театров страны и не уступала в своем профессионализме столичным.
За 36 лет работы в Омске довелось работать со многими режиссерами, настоящими профессионалами своего дела. С каждым из них связаны целые периоды жизни театра. Каждый из них оставил свой след в памяти омских зрителей.
Лопахин, «Вишневый сад»
И сегодня в репертуаре, помимо спектаклей главрежа Георгия Цхвиравы, есть множество работ, поставленных современными режиссерами. Это Галина Зальцман, Петр Шерешевский, Анджей Бубень, Алексей Крикливый, Роман Габриа, Арина Гулимова, Павел Зобнин. Можно сказать, все они – цвет современного русского театра.
Беркутов, «Волки и овцы»
– Уже девятый сезон идет с аншлагами спектакль «Амадей» в постановке Анджея Бубеня. Весь спектакль строится вокруг вашего персонажа – Антонио Сальери. Ваш глубокий подход к работе над образами ценят режиссеры и видят зрители. Расскажите, как идет процесс работы над спектаклем?
– Это книгу можно пересказать, описать, хотя все же лучше ее прочитать. Пересказать спектакль невозможно, его лучше посмотреть. Ну, давайте я кухню немножко приоткрою.
Антонио Сальери, «Амадей»
Постановка напоминает исследовательскую деятельность. Спектакль ставится в среднем 3-4 месяца. И практически все это время уходит на изучение материала, пьесы или инсценировки. На изучение автора, поиск стиля, то есть формы, которую предлагает режиссер, на исследование темы будущего спектакля. Все это достаточно кропотливая, но очень интересная работа. Если относиться к ней с должным вниманием, она, в свою очередь, будет наполнять, развивать и в конце концов совершенствовать актеров и режиссеров. А те будут делиться своими познаниями со зрителями, которые и ходят в театр, чтобы узнать что-то новое, получить впечатление. Если кратко о нашей работе.
– То есть вам приходится очень много читать?
– Обычно во время подготовки к спектаклю определенного драматурга актеры перечитывают все его пьесы. Что касается спектакля «Амадей», то, конечно, пришлось изучить биографию и музыку Моцарта. Можно просто выучить слова пьесы и выйти на сцену. Кому-то этого достаточно. Но все же, когда актер выходит к зрителю, нужно, чтобы было понятно: он знает, о чем говорит.
Антонио Сальери, «Амадей»
– Вся эта история про Моцарта и Сальери обросла легендами…
– Это Пушкин написал легенду о Моцарте и Сальери. И все решили, что Сальери отравил Моцарта. На самом деле Сальери, уже будучи в преклонном возрасте, говоря сегодняшним языком, попал в психушку. В бреду рассказывал, что это он убил Моцарта. Как-то эти слухи дошли до Пушкина, и он написал в цикле «Маленькие трагедии» пьесу «Моцарт и Сальери».
В реальности Сальери никого не травил. Даже были целые судебные процессы, чтобы его реабилитировать.
Мне нравится версия драматурга Питера Шеффера. В «Амадее» вроде как бы и не убил. А разговор-то о том, что люди простые никак не могут согласиться с гениальностью других. Гениям всегда попадает, при этом они чаще всего бывают беззащитны.
Прозоров, «Три сестры»
– С 2006 по 2014 год вы снимались в кино и сериалах, в вашей фильмографии семь работ. Что дал этот опыт? Насколько сложно совмещать театр со съемками?
– Тут я лучше снова об актерской кухне несколько слов скажу. Актер – профессия творческая, а творчество, как известно, требует постоянного обновления, роста и развития. Если человек, занимающийся творчеством, сегодня останавливается в своем движении вперед, то завтра он неминуемо катится назад. И кино для многих театральных актеров является способом совершенствования: попробовать себя, что-то новое в своей профессии.
Кадр из фильма «Эйфория», режиссер Иван Вырыпаев
Для столичных актеров совмещение театра и кино давно стало нормой. Ну, а когда работаешь в провинции, за тысячи километров от столиц, подобное совмещение вызывает трудности. Сегодня у тебя съемки в столице, а завтра ты играешь спектакль в Сибири, например, и наоборот… Поэтому приходится выбирать что-то одно.
Мы знаем примеры, допустим, Юрий Кузнецов, который работал в нашем театре, в одно время стал много сниматься. И наступил момент, когда директор его вызвал и сказал, что так невозможно, летит репертуар. Надо выбирать. Юра выбрал кино и уехал.
А, например, Владислав Дворжецкий (омич по рождению, начинавший в Омской драме) как театральный актер не мог проявить себя. Возможно, были какие-то комплексы, связанные с тем, что его отец Вацлав Дворжецкий был недосягаемой величиной.
Но когда Влад начал сниматься, это сразу было очень сильно. В кино у него колоссальная органика!
Михаил Окунев в фильме «Эйфория»
Есть такое, что одного актера камера любит, другого – нет. Влада камера очень любила. В фильмах «Бег», «Земля Санникова» и многих других он просто, что называется, останавливает кадр и как будто тебя обволакивает атмосфера, в которой он существует.
– А где, по вашим ощущениям, проще: в театре или сниматься в кино и сериалах?
– Ну, это несравнимые вещи. В кино сложность в том, что у тебя нет репетиций. Ты приходишь и практически с листа работаешь. Тебе могут сегодня написать сцену, и сразу же она снимается. Правда, сцены короткие, длятся 2-3 минуты. И ты читаешь, выстраиваешь без репетиций эту сцену. Снимается несколько дублей, и все. У тебя нет времени поразмыслить, положить это все на тему.
Хлудов, «Бег»
В театре же, в любом драматическом произведении есть тема, которую ты знаешь и имеешь представление, для чего нужна и важна определенная сцена. В кино ты не знаешь практически ничего, цельной картинки нет.
Скажем, «Амадей» – это 3 часа на сцене, и никуда не денешься. Актеры 3 часа должны держать внимание зрителя. И это, естественно, посложнее, чем минуты на съемках. И тем более снимается один дубль, второй, третий. Есть свои сложности и там и там. Но, мне кажется, всё-таки по отдаче к кино быстро привыкаешь. Короткий текст запоминается быстро. Прочитал, рассказал и забыл.
Ротмистр, «Отец»
В театре так не бывает. Казалось бы, ты вчера этот спектакль играл. Но сегодня новый зритель, другая температура в зале, иная атмосфера. Каждый спектакль уникален, он единственный в своем роде. Так что, театр, конечно, живее. А в кино все конструируется. Там важнее, как склеит режиссер. А вот к новому зрителю в театре каждый день сложнее привыкнуть.
Бенард Солоуэй, «Аркадия»
– Чем вы занимаетесь помимо театра, как отдыхаете?
– Если говорить о том, что меня вдохновляет на сегодняшний день, то это общение с природой. Поскольку я человек достаточно провинциальный, вырос в небольшом городке, все свое детство провел практически на природе. Если театр тогда был нечасто и по ощущениям каким-то чудом, то основное время детьми мы проводили на улице. Когда родился сын, ему очень нравилось бывать в Шадринске, у бабушки. Он говорил, что там везде, как на даче, во всем городе.
У кого-то прочитал созвучное высказывание: кто в детстве не связан был с природой, тот не может по-настоящему рассказать, что такое счастье. Походы на природу до сих пор снятся.
Дедушка Оттавиано, «Мой дедушка был вишней»
– Вы в Омске, можно сказать, пустили корни. Что вас здесь удерживает, стал ли город по-настоящему своим?
– Дольше, чем в Омске, я нигде не жил. И даже если когда-нибудь отсюда уеду, город останется значительной частью моей жизни.
Мы, прежде всего, конечно, здесь из-за работы. Потому что большая часть времени проходит в работе. Я люблю свою профессию, люблю свою работу. Она бывает очень сложная, бывает иногда невыносимая, но все равно остается любимой.
Людовик Великий, «Кабала святош»
А в другом городе еще надо поискать театр с такими условиями, которые здесь есть именно для работы. Этот театр изначально построен как театр, а не как дворец съездов или как дом культуры. Театр – со всеми вытекающими. Даже просто выходить на сцену, когда зритель слышит и видит тебя нормально, когда есть профессиональное оборудование, приносит большое удовольствие.
Граф де Риш, «Сирано де Бержерак»
Омская драма – государственный театр, он финансируется. И прежде всего за счет этого создаются условия, при которых можно профессионально нормально работать. И это прежде всего держит. Так что, пожалуй, Омск для меня – это работа. И работа моя – в Омске.
Джордж, «О мышах и людях»
– А в самом городе есть что-то, что мило вашему сердцу, можете назвать какие-то места?
– У нас замечательный музей имени Врубеля. Мы частенько ходим туда на выставки. У нас, в принципе, есть все условия, которые сопутствуют большому городу. Но, чтобы я где-нибудь отдыхал в Омске и не думал в это время о театре и о работе, такого практически не бывает.
Король Леонт, «Зимняя сказка»
Говорят же, счастливый человек – это тот, который с удовольствием идет с работы домой. И счастливый, да, бежит на работу. Так что тут все в порядке, с этим все нормально.
Петя Петров, «Про елку у Ивановых»
Знаете, у нас еще такая профессия, за что я ей тоже безумно благодарен. С детства люблю путешествовать. Сейчас с этим стало сложнее, а в свое время с Омской драмой поездили хорошо – от Японии, где удалось побывать неоднократно, до Америки. Мы всю Европу проехали, и это было очень здорово! Что называется, мечта сбылась. Потому что все детство и юность я мечтал куда-нибудь съездить за границу, попутешествовать. И все состоялось благодаря Омскому театру драмы.
Андрей Трофимович Жарков, «С вечера до полудня»
– А чтобы вы пожелали самому себе в свой день рождения?
– Наверное, любая профессия, которой человек занимается так долго, становится необходимой частью его жизни, частью, с которой очень трудно расстаться. И хочется, чтобы этот праздник продолжался, чтобы были силы и желания заниматься тем, что так долго приносило удовлетворение, а иногда, надеюсь, и радость другим.
– Спасибо за беседу!