Нормальный бизнес развивается только в нормальной среде. Откатная экономика и клановое управление с ним идеологически не совместимы.

У меня как-то вышел спор с одним религиозным деятелем по поводу того, позволительно ли любому религиозному анклаву принимать деньги, полученные криминальным путем. Он утверждал, что позволительно, потому что средства в конечном счете идут во благо. Но как же так? Получается, деньги не пахнут? Ведь, по сути, речь идет о модели, сходной с продажей индульгенций. Заплатил – и грехи как бы списаны, можно дальше грешить.

Вопрос о том, оправдывает ли благородная цель сомнительные средства, вообще из разряда вечных. Он занимает одно из ключевых мест во всей мировой литературе. Наиболее яркий пример – творчество Достоевского. Впрочем, за иллюстрациями совсем не обязательно обращаться к литературным произведениям, потому что их вполне хватает в реальной жизни. Скажем, скандальная история с арестом режиссера Кирилла Серебренникова, вызвавшая столь бурный резонанс, на мой взгляд, прямо касается данной темы.

К сожалению, я не театрал и не могу давать оценки творчеству Серебренникова – просто соглашусь с мнением авторитетнейших деятелей культуры, что он очень талантливый режиссер, заслуженно получивший мировую известность. Но в том-то и дело, что эта история имеет весьма отдаленное отношение к проблемам театрального искусства. И она точно не о противостоянии творца с тоталитарным государством. Скорее, речь идет о союзе, правда, не с государством, а с конкретными чиновниками, представляющими государство. По сути, это сделка, которую можно и нужно оценивать. В том числе с точки зрения уголовного кодекса.

Лично для меня ситуация выглядит абсолютно понятной. Если анализировать те условия, на которых Серебренников получал деньги, легко заметить, что у него была полная свобода действий. Твори, развивайся, двигай свои проекты – ничто не мешает. Нужно рассчитаться с актерами – пожалуйста, составляй список, то есть ведомость, заплати подоходный налог и официально получай наличные в банке. Можно обойтись и без наличных – сегодня у всех есть карточки. Требуются декорации и нет фирм, способных выполнить заказ? Оформляй привлеченных специалистов как временный творческий коллектив, составляй подрядный договор и плати по нему, как платили бригадам шабашников в советские времена. Легально все это сделать гораздо проще и безопасней, чем нелегально.

Зачем, спрашивается, нужны фирмы-однодневки с подставными лицами и криминальным обналичиванием? Цель у такого рода операций всегда одна – скрыть истинных бенефициаров схемы, тех, кому реально предназначаются чемоданы откатных денег. И таким бенефициаром наверняка был не Серебренников, а господин чиновник. Судя по всему, средства как раз и выделялись с условием выплаты откатов.

Говорят, что режиссер по определению не мог организовать столь сложную систему из десятков подставных фирм, потому что он художник, а не коммерсант. Конечно, не мог. Но ему и не требовалось ничего организовывать – в подобных случаях предоставляется готовая организационная матрица. И я знаю, как это происходит, потому что сталкивался с аналогичной ситуацией. Как раз в сфере культуры.

В свое время ко мне обратился за советом один московский знакомый, которого пригласили возглавить достаточно масштабный культурно-просветительский проект, осуществляемый под эгидой правительства Лужкова. Человек он творческий, наивный и бесконечно далекий от всяких коммерческих вопросов. А проект требовал колоссальных бюджетных дотаций – сотни миллионов рублей в год.

Сразу после назначения состоялась беседа новоиспеченного руководителя с чиновником, отвечающим за финансирование, который прямым текстом ему сообщил, что каждый месяц, четко через неделю после перечисления денег, он должен от 30 до 40 % отдавать наличными. Робкие попытки сослаться на отсутствие навыков в подобных делах были пресечены: никаких навыков здесь не нужно. Вот вам финансовый директор, вот бухгалтер, вот курьер, вот телефон сотрудника ФСБ – вашего куратора. Если кто-то попытается наехать, звоните, он в курсе, поможет. Деньги, которые вы будете передавать, пойдут на полезные дела. Все.

И схема действительно работала как часы: ежемесячно пятого числа один курьер привозил чемодан с наличными, другой – его забирал. Потом вдруг возникли проблемы. Появились сотрудники милицейского ведомства, начали задавать нехорошие вопросы, производить выборку документов. Перепуганный руководитель позвонил по указанному телефону в ФСБ. Оттуда немедленно примчался молодой человек, сказал, что на горизонте возникла конкурирующая фирма, пообещал все решить. И действительно, конкуренты быстро исчезли.

Но моему знакомому все равно было очень тревожно. Он обрисовал мне свою ситуацию и попросил совета: как быть? Я посоветовал бежать с этого места, пока не поздно. Но почему? Да потому что. За чемоданы денег, который уносит курьер, кто-нибудь расписывается? Нет. С точки зрения уголовного кодекса получается, что деньги ваши. Вы лично их присваиваете. Как? Это же условие выделения средств на проект, иначе финансирования не будет. Ну и что? Даже если удастся доказать, что бенефициаром является кто-то другой, вы окажетесь участником организованной преступной группы, что законом карается еще строже. Но ведь так все делают! Да, делают, и расклад здесь простой: не пойман – не вор, а если пойман, то вор. Никто же не знает, как все повернется. Появятся, например, более сильные конкуренты, у которых своя схема, и расчистят хлебное место с помощью уголовной статьи…

После этого разговора человек подумал какое-то время и написал заявление по собственному желанию. Его материальное положение сегодня не идет ни в какое сравнение с тем, что было тогда, зато он теперь не боится, что за ним в любой момент могут прийти и не жалеет о сделанном выборе. А сам культурно-просветительский проект, родившийся в недрах правительства Лужкова, до сих пор жив. И я не удивлюсь, если изначально запущенная схема по-прежнему работает как часы, но уже на других бенефициаров.

Думаю, что эта история – один к одному с историей Кирилла Серебренникова, только к нему уже пришли. Причем следствие трактует ситуацию до примитивности просто и не может трактовать ее по-другому. Оно говорит: у тебя была возможность заплатить, к примеру, за декорации реальным исполнителям, но ты перечислил деньги каким-то рогам и копытам, которые никакие работы не выполняли. Это хищение. Утверждаешь, что не брал ничего себе? Тогда скажи, кому отдавал. Если отдавал чиновникам – ты участник преступного сообщества. Если не колешься, значит, отвечай за все сам. Такая правовая коллизия. В конце концов, герой знаменитого фильма Деточкин отправлял деньги за конфискованные у расхитителей социалистической собственности автомобили в детские дома, но это не спасло его от тюрьмы.

Кстати, тот знакомый, о котором я рассказывал, однажды рискнул выйти к своим «кураторам» с предложением: ребята, а не могли бы вы изымать свою долю на добрые дела на каких-нибудь более высоких бюджетных этажах? С тем, чтобы на проект приходили только чистые деньги, которые именно на него и будут потрачены. Нет, оказывается, так нельзя – на высоких бюджетных этажах работают очень серьезные ревизионные службы.

Теоретически Кириллу Серебренникову тоже могли бы дать, скажем, не 700 миллионов рублей, а 350, и он бы их спокойно, легально, без всякого риска потратил на свои спектакли. Его бы точно устроил этот вариант. Ну зачем режиссеру с мировым именем нужна унизительная возня с подставными фирмами? Чтобы по-легкому срубить бабла? Случай явно не тот. Полагаю, что он просто принял правила игры, предложенные чиновниками. Фактически это сделка: художник соглашается вступить в отношения сомнительного толка, а взамен получает возможность осуществить все свои творческие желания. По полной программе. Ничего не напоминает? Ведь примерно такое соглашение заключил некий доктор Фауст с персонажем по имени Мефистофель…

Любопытно, что многочисленные защитники Кирилла Серебренникова дружно уходят от оценки ситуации с точки зрения уголовного кодекса. А в нем, между прочим, зафиксированы принятые в обществе правила поведения и моральные нормы, пусть и в специфической форме. Например, нельзя изнасиловать девушку, это дело должно быть добровольным. Точка. Нельзя брать чужое. Нельзя участвовать в создании системы, позволяющей тупо воровать и выводить деньги из театрального процесса.

А обществу говорят: он великий режиссер, он имеет право, отстаньте от него. И вообще, все обналичивают, все используют фирмы-однодневки, в российском государстве по-другому жить нельзя. Но у нас уже есть категория людей (так называемые силовики), на которых в ряде аспектов уголовный кодекс как бы не распространяется. Особенно не распространяется он на генералов – на скамье подсудимых они оказываются незаслуженно редко. И что, выдающихся режиссеров теперь тоже нужно включить в категорию неприкасаемых?

Корпоративная солидарность, конечно, замечательная вещь, но возникает ощущение, что аналогичные скелеты в шкафу есть у многих известных деятелей культуры. И они вдруг поняли, что прийти действительно могут за каждым. Я не хочу никого осуждать, а тем более обвинять, однако совершенно очевидно, что без соучастия получателей бюджетных грантов и дотаций чиновники не могут криминализировать усилия государства по поддержке истинных талантов. Для этого представители высокого искусства должны сами согласиться на роль марионеток в откатных спектаклях, поставленных коррумпированными государевыми слугами. И это всегда сделка с дьяволом, который обычно берет плату за услуги, овладев человеческой душой.

Кроме того, нужно понимать, что теневые финансовые операции, как правило, изначально находятся под колпаком у силовиков. Они представляют собой достаточно громоздкие, сложные модели, организацией которых занимаются завербованные люди. Наглядный омский пример – дело Мацелевича, создавшего настоящую фабрику по обналичиванию средств. Естественно, он существовал не сам по себе, а под четким контролем бывших омских спецслужбистов.

Не сомневаюсь, что скандал с режиссером Серебренниковым можно было предотвратить. Силовики наверняка имели информацию о теневых схемах, и у этих схем явно была крыша, причем по линии ФСБ. Но в ФСБ тоже сейчас идут серьезные перемены, и в какой-то момент крыша лопнула. По сути, вся история с Серебренниковым – это показательный пример разоблачения красивой жизни коррумпированных чиновников и правоохранителей, паразитирующих на отечественной культуре.

Но разве они паразитируют только на культуре? Ведь ровно то же самое происходит в сфере ЖКХ, на строительстве дорог, космодромов, стадионов, поликлиник, в закупках лекарств и т. д. И я вижу четкую линию президента по наведению порядка в стране. Дела генерала Сугробова, министра Улюкаева, губернаторов Гайзера, Хорошавина, полковника Захарченко, «реставраторов» из Минкульта – все это звенья одной цепи. В том же ряду стоит и дело Серебренникова.

На мой взгляд, совершенно очевидно, что грядут серьезные изменения всей управленческой модели – авгиевы конюшни будут расчищаться. Об этом можно судить хотя бы по омским реалиям. Попытка господствующего клана сохранить свое положение путем замены Двораковского на Гребенщикова провалилась. Пауки в банке не учли, что в эту банку может заглядывать кто-то сверху. Правящий в Омске орден меченосцев потерпел стратегическое поражение, и сейчас наступил период напряженного томительного ожидания: кто будет определять стратегическое развитие города и области.

Москва сказала «а», но пока не сказала «б». Предполагаю, что федеральный центр нацелен на радикальное переформатирование управленческой матрицы территории. Отсюда отчаянная борьба за места в горсовете. Потому что это хоть какой-то плацдарм, позволяющий диктовать условия вероятному назначенцу-варягу, который наверняка получит полную поддержку Москвы, в том числе по линии федеральных силовых структур. Хотя ясно, что, если придет волевой, бескомпромиссный системный руководитель, прямой посланец президента, он не будет считаться с клановым депутатским болотом, а моментально его осушит.

Нечто подобное в свое время произошло в Волгограде, где регион возглавил Герой России, бывший десантник Бочаров. Первым делом он собрал депутатский корпус и сказал приблизительно следующее. У каждого из вас есть скелеты в шкафу. Я готов все обнулить. Но смешивать бизнес со служением депутатскому долгу, не нарушая уголовного кодекса, невозможно. И посему либо слагайте с себя полномочия и занимайтесь предпринимательством, разумеется, в правовом поле, за что я буду вас ценить и уважать, либо посвящайте свою жизнь развитию региона. Сочетать два эти ремесла не рекомендую. Ответом новому губернатору было гробовое молчание. Никто даже не похлопал.

Затем Бочаров выступил перед приглашенными представителями бизнеса. Так и так, я знаю, что у большинства из вас есть некая крыша силовых структур. В рамках расчета с ней вы не платите налоги. Отныне правила меняются: платить нужно в бюджет, а не коррумпированным силовикам. Если крыша начнет вас преследовать, гарантирую защиту. Вот мой прямой телефон. Обидчики понесут наказание. Условие одно – вы сами должны работать в правовом поле.

Ну, а в заключение состоялась встреча губернатора с силовиками, на которой он рассказал о двух предыдущих встречах и выразил надежду, что к нему не будет поступать информация о крышевании правоохранительными органами бизнес-структур, и что силовики будут бороться исключительно с реальными преступлениями, защищая интересы общества, государства и личности. И пообещал им свою всяческую поддержку в этом благородном деле.

Как впоследствии выяснилось, правильные выводы сделали не все. В результате порядка десяти процентов депутатов подверглись уголовному преследованию, кто-то из них переехал в тюрьму, а кто-то пустился в бега. Кстати, в розыске до сих пор числится и один из депутатов Госдумы. В среде бизнесменов тоже были посадки. К примеру, за неуплату налогов посадили руководителя соседнего с нами завода, который в прежних условиях прекрасно себя чувствовал. Определенные потери понесли и представители силовых ведомств.

Удивительное дело: местный мощный клан спецслужбистов, еще вчера казавшийся всесильным и несокрушимым, был разгромлен в самое короткое время. И, уверяю вас, в Волгограде теперь совсем другая атмосфера, в первую очередь, для ведения высокотехнологического бизнеса. Если раньше все наши силы были сосредоточены на защите проекта от разного рода коррупционных наездов, то теперь никаких искусственных препятствий нет – волгоградский завод технического углерода развивается быстрыми темпами, наращивает мощности.

Полагаю, что Омск пойдет той же дорогой. Плохо, конечно, что период безвременья в регионе затянулся, но перемены так или иначе неизбежны. Они явно назрели, и не только в Омске. Ведь, похоже, что как раз сейчас и определяется характер отношений России с внешним миром лет на тридцать вперед. Ситуация сложная, нас со всех сторон обложили санкциями, пытаются изолировать, вытолкнуть из круга цивилизованных стран. В ответ мы не должны погрязнуть в коррупции и фарисействе. Наша задача – сплотиться и мобилизовать лучшие творческие умы, поддержав президента Путина в этой межгосударственной конкурентной борьбе. На мой взгляд, именно высокоорганизованный бизнес способен пробить эти барьеры и границы, вывести страну из изоляции – предприниматели гораздо быстрее политиков находят общий язык.

Но проблема заключается в том, что нормальный бизнес может развиваться только в нормальной среде. Откатная экономика, клановая управленческая матрица с ним идеологически не совместимы. И вопрос здесь стоит ребром: кто кого. Я оптимист и уверен, что разрешится он не в пользу сил, противостоящих интересам общества и государства.

Кстати, высокое искусство тоже способно проникать через границы, объединять людей разных стран и народов, и это одна из немногих сфер, где мы до сих пор сохраняем конкурентоспособность на мировой арене. Но понятно, что искусству абсолютно противопоказана среда, которая вынуждает настоящих художников для реализации своих творческих планов заключать сделки с дьяволом…