Действительно, наши чиновники удобно устроились: мало того что все входы-выходы к своим кабинетам забаррикадировали постами полиции или нарядами охраны, так еще и от журналистов надежно прикрылись пресс-службами, пресс-секретарями и прочими советниками.

Сегодня без своей пресс-службы остались, наверное, только булочные да табачные киоски. Все остальные давно обзавелись как минимум своим пресс-секретарем, который прекрасно знает, что прессу куда не надо не подпускать и чего не надо прессе не говорить.

Предполагаю, что сейчас стану лютым врагом для всех пресс-секретарей, но все равно выскажу свое мнение: в пресс-службах, за редким исключением, оседают несостоявшиеся журналисты, люди несамостоятельные, а потому зачастую ленивые и пассивные, зачастую даже не задумывающиеся о том, что, по большому счету, они не играют никакой роли. Кроме одной – не пущать.

И потому пресс-служба не принимает и не воспринимает журналиста, который должен и обязан донести ту или иную информацию до общества. Складывается впечатление, что без журналистов пресс-службе жилось бы еще легче и еще вольготнее. И потому просьба СМИ о встрече с тем или иным руководителем пресс-службе лишь досаждает. Потому что заставляет насторожиться и начать думать, чем такая просьба может грозить руководителю, а значит, и самой пресс-службе. Лучше уж никаких встреч. И пресс-служба в таком случае просто вяло отбрыкивается, обставляя «допуск к телу» трудновыполнимыми условиями. И умело тянет время.

Совсем недавний пример. Решили мы взять интервью у главы одного из округов города. Согласитесь, довольно любопытно послушать, как сегодня выживают и строят свою работу окружные администрации, где и денег кот наплакал, и ресурса не больше. Связываемся с пресс-секретарем, все объясняем. Кажется, поняла. Но в назначенное время звонка нет. Звоню сам. И узнаю, что эти вопросы решает, оказывается, не пресс-секретарь, а советник главы. Вчера пресс-секретарь об этом не знала? Советник в курсе моей просьбы. И что? Связываюсь с советником. Та жалуется, что с главой еще не переговорила, у него то совещание, то заседание.

Все эти переговоры с советником продолжались два дня – она все никак не встретит главу. Наконец, на третий день советник позвонила и сообщила, что глава в эти дни очень занят, потому интервью мог бы дать… осенью.

Так мы потеряли три дня и ничего не добились. Разумеется, советнику мы сказали, что никакого интервью осенью не будет и что у главы округа амбиции не соответствуют уровню должности.

И вот чем в итоге заканчивается эта игра в глухие телефончики. Интересно, что донесли до главы округа? Какие страхи? Какие опасности? А теперь представим, что журналист получил возможность напрямую пообщаться с руководителем и попросил о встрече (хотя ничего представлять-то и не надо: в эпоху «до пресс-секретарей» так и было, и никого это не напрягало). На 80 процентов уверен, что решение того же главы округа по интервью было бы другим. Но тогда пресс-секретарь, а заодно и советник ни к чему. Но лучше все же пусть они будут. Кому жалко казенных денег? Пресс-секретарю, который и не журналист, и не организатор? Советнику, не знаю уж, чего она там ему советует? Главе, который этими секретарями всегда может прикрыться?

Вот секретари и повышают свою значимость. А чтобы не дать маху, перестраховываются, обставляя свой отказ ворохом барьеров. Пресс-секретарь боится ошибиться не только там, где не знает, как поступить, но и там, где знает. Его бы воля – вообще запретил бы журналистам обращаться, сидел бы писал победные релизы и в ус не дул. Собственно, пресс-службы и служат эффективным фильтром информации, выдавая журналистам лишь то, что лакирует действительность, игнорируя прямо или косвенно общественные интересы.

И не дай вам бог, чтобы в общении с пресс-секретарем в ваших словах прозвучал хоть намек на критическую нотку. Даже полнамека.

Разговариваю с пресс-секретарем одного из региональных министерств. Прошу об интервью с одним из замминистра по поводу только прошедшего в Экспоцентре областного предпринимательского форума. Уж не знаю, что узрела в моих словах пресс-секретарь, но желание свести меня с компетентным специалистом у нее напрочь отсутствовало. Два дня шли наши переговоры, в результате которых мне пришлось плюнуть на свою затею, поскольку понял, что ни до какого замминистра меня не допустят.

Так власть дозирует информацию. Причем, если произошло что-то из ряда вон выходящее или важное для самих пресс-служб и их организаций, информация может быть распространена молниеносно. Похвалиться – это за ведомством не заржавеет. А если пресс-служба не заинтересована (или просто не понимает, к чему это приведет, что чаще всего и бывает) в распространении информации, хочет ее придержать, скрыть, то работать с такой пресс-службой крайне неэффективно. В таких случаях они в рот воды наберут и молчат как партизаны.

Пресс-службы изначально созданы, увы, не для сотрудничества с прессой. У нас давно строили и благополучно построили этот барьер между СМИ и ведомством. Вполне себе надежный барьер.

Если в прежние времена секретарь приемной соединяла вас с руководителем, то теперь секретарь в приемной отправит вас в пресс-службу, которая, как правило, сама ничего не комментирует, сути дела не знает и на вопросы не отвечает. И вам предстоят долгие разговоры, объяснения-пояснения, отправка письменных запросов и вопросов, на которые тем не менее можно будет не отвечать неделями. А там смотришь – журналисты уже и отстали. И в ведомстве опять полный штиль.

Сталкиваясь с пресс-службами, вы очень часто сталкиваетесь с несамостоятельностью и некомпетентностью. А отсюда и барьеры. Отсюда и безудержное отстаивание интересов ведомства. Отсюда и зарплата. А кто платит, как известно…

У пресс-служб это только название такое демократичное. На самом деле это дозатор, который регулирует информацию вовне. И мы можем только догадываться, какую картину мира, какую правду жизни показывала бы пресса, если бы пресс-службы были независимы, объективны и несли бы ответственность не перед чиновником-работодателем, а перед обществом.